Пришлось как-то лететь в Прагу, сидя на соседнем кресле с соратником-сверстником доктора Слуциса (американский врач латышского происхождения, ультранционалист), который долго не мог успокоиться, когда стюардесса обратилась к нему по-русски. Бедная девочка перед этим рассаживала москвичей и подумала, что мы — вместе с ними. Негодуя, пожилой русофоб эффектно, как на трибуне, апеллировал к окружающим, ища сочувствия, и немедленно нашел его в моем лице. «Да! — заявил я, старательно соблюдая артикуляцию, — я тоже считаю, что русские НЕ ИМЕЮТ ПРАВА говорить с латышами по русски».

Услышав мой акцент, дедуля проникся ко мне искренней симпатией, и уже успокоившись, поинтересовался, как я, судя по произношению и грамматике, совсем не латыш смог проникнуться этой Великой Истиной. Я признался честно (далее - перевод с моего ни разу не идеального латышского):

-Всё очень просто. У меня растут двое детей, и каждый из них свободно говорит на трех языках. Очень беспокоюсь за их конкурентоспособность. И разговаривая по-русски с латышами, я вольно-невольно повышаю уровень конкурентоспособности латышей, снижая конкурентоспособность собственных детей."
Вплоть до Праги мой собеседник молчал, и уже выходя из самолета, пробормотал (о ужас!) по русски: -Да-а-а-а, а я об этом как-то и не подумал... «Ну -И правильно, — в свою очередь, подумал про себя я, — не надо вам об этом думать. Вам, как Шуре Балаганову, пилить надо и не отвлекаться...»

Прошло 20 лет и правящая латышская партия паническиизаявила о неконкурентоспособности латышской молодёжи, знаюшей только свой латышский, по сравнению с русским подрастающем поколенимем в Латвии, свободно говорящим, как правило, на трех-четырех языках. Из конкурентных преимуществ у латышей остался только силовой-административный... Негусто...