(продолжение)
Во-первых, вопрос безопасности. Империи никогда не возникают из тщеславия, а всегда по необходимости. Некое государство в попытке выжить стремится подавить соседей и усилиться за их счет. Если дела идут удачно, государство прирастает в размерах. Но конкуренты в ответ тоже стремятся усилиться. Ради сохранения баланса сил экспансию приходится продолжать, и однажды государство просыпается в статусе империи.
Не играть в эту игру невозможно. Тот, кто отказывается от экспансии, сам становится жертвой.
Экспансию надо вести в том числе военными методами. Вопреки рассказам модного писателя Харари, войны не устарели и не устареют, пока существуют люди в их нынешнем виде.
Воевать надо регулярно — и не только для роста, но и для поддержания статуса-кво. Политическая власть базируется на смеси страха и уважения, причем первое перетекает во второе. Со сменой поколений страх улетучивается, и его надо поддерживать периодическими сеансами устрашения. Когда страх уходит, наглеть начинают даже самые маленькие игроки.
В 1996 году Россия была в шаге от военной победы в Первой чеченской войне, но уступила политически. К 1999 году чеченские лидеры осмелели настолько, что самые амбициозные планировали дойти до Волгограда и Ростова-на-Дону. Нетрудно представить себе судьбу населения на этих территориях: истребление, рабство или изгнание. В лучшем случае — жизнь в шариатском государстве с чеченцами в качестве правящей касты.
Во-вторых, экономика. Империя — это обширный внутренний рынок и доступ к рынкам зависимых стран.
Самые большие деньги делают на дефицитных и сложных товарах. Не каждой стране под силу разработать собственную ОС, пассажирский самолет, 5G-оборудование или вакцину от опасного вируса. Но еще труднее завоевать внешние рынки. Когда твои компании выходят на территории противника, включаются политические факторы. Гегемон всегда найдет повод помешать чужому мессенджеру, изгнать чужого производителя электроники или запретить колониям использование чужой вакцины.
Помимо обширного рынка, империи могут концентрировать колоссальные ресурсы на прорывных научных и технологических проектах. США и СССР стали первыми в космосе, потому что а) получили разработки и специалистов менее удачливой империи (Германии) и б) обладали самыми большими экономиками на тот момент.
В фильме Дудя про Кремниевую долину несколько раз проговаривается, что область залива Сан-Франциско стала главным технологическим центром мира якобы благодаря особому набору ценностей: терпимости к неудачам, открытости и т.п. Ценности имеют значение. Но для успеха Кремниевой долины куда важнее была победа США во Второй мировой войне. Америка стала империей, доллар — главной резервной валютой, а американские военные начали вливать в разработку новых вооружений огромные деньги. Когда российские компании упрекают в нежелании и неспособности развиваться за рубежом, редко вспоминают, что внешняя экспансия дается легче при наличии политического контроля над внешними рынками и печатного станка, который обеспечит инвесторов любым количеством денег, а инфляция размажется на весь мир (в интервью Дудя об этом проговаривается инвестор Николай Давыдов).
У оседлых народов превращение в империю во все времена вело к расцвету наук и технологий. У арабов это случилось после создания халифата, у Великобритании — когда она была владычицей морей и мастерской мира (XVIII — начало XX века), у Германии — в эпоху Второго и Третьего Рейха (1871-1945), у СССР — после Второй мировой войны. Это были очень разные империи с разными ценностями.
Хорошо, империя определенно дает серьезные преимущества. Но это сложный и опасный путь. Не проще поступиться чувством собственного достоинства и встроиться в чужую империю?
Такой вариант рассматривался российскими властями в 90-е и ранние 2000-е (проброс о вступлении России в НАТО). Но это не решит проблемы с безопасностью и экономикой, а только усугубит их.
Во-первых, вопрос безопасности. Империи никогда не возникают из тщеславия, а всегда по необходимости. Некое государство в попытке выжить стремится подавить соседей и усилиться за их счет. Если дела идут удачно, государство прирастает в размерах. Но конкуренты в ответ тоже стремятся усилиться. Ради сохранения баланса сил экспансию приходится продолжать, и однажды государство просыпается в статусе империи.
Не играть в эту игру невозможно. Тот, кто отказывается от экспансии, сам становится жертвой.
Экспансию надо вести в том числе военными методами. Вопреки рассказам модного писателя Харари, войны не устарели и не устареют, пока существуют люди в их нынешнем виде.
Воевать надо регулярно — и не только для роста, но и для поддержания статуса-кво. Политическая власть базируется на смеси страха и уважения, причем первое перетекает во второе. Со сменой поколений страх улетучивается, и его надо поддерживать периодическими сеансами устрашения. Когда страх уходит, наглеть начинают даже самые маленькие игроки.
В 1996 году Россия была в шаге от военной победы в Первой чеченской войне, но уступила политически. К 1999 году чеченские лидеры осмелели настолько, что самые амбициозные планировали дойти до Волгограда и Ростова-на-Дону. Нетрудно представить себе судьбу населения на этих территориях: истребление, рабство или изгнание. В лучшем случае — жизнь в шариатском государстве с чеченцами в качестве правящей касты.
Во-вторых, экономика. Империя — это обширный внутренний рынок и доступ к рынкам зависимых стран.
Самые большие деньги делают на дефицитных и сложных товарах. Не каждой стране под силу разработать собственную ОС, пассажирский самолет, 5G-оборудование или вакцину от опасного вируса. Но еще труднее завоевать внешние рынки. Когда твои компании выходят на территории противника, включаются политические факторы. Гегемон всегда найдет повод помешать чужому мессенджеру, изгнать чужого производителя электроники или запретить колониям использование чужой вакцины.
Помимо обширного рынка, империи могут концентрировать колоссальные ресурсы на прорывных научных и технологических проектах. США и СССР стали первыми в космосе, потому что а) получили разработки и специалистов менее удачливой империи (Германии) и б) обладали самыми большими экономиками на тот момент.
В фильме Дудя про Кремниевую долину несколько раз проговаривается, что область залива Сан-Франциско стала главным технологическим центром мира якобы благодаря особому набору ценностей: терпимости к неудачам, открытости и т.п. Ценности имеют значение. Но для успеха Кремниевой долины куда важнее была победа США во Второй мировой войне. Америка стала империей, доллар — главной резервной валютой, а американские военные начали вливать в разработку новых вооружений огромные деньги. Когда российские компании упрекают в нежелании и неспособности развиваться за рубежом, редко вспоминают, что внешняя экспансия дается легче при наличии политического контроля над внешними рынками и печатного станка, который обеспечит инвесторов любым количеством денег, а инфляция размажется на весь мир (в интервью Дудя об этом проговаривается инвестор Николай Давыдов).
У оседлых народов превращение в империю во все времена вело к расцвету наук и технологий. У арабов это случилось после создания халифата, у Великобритании — когда она была владычицей морей и мастерской мира (XVIII — начало XX века), у Германии — в эпоху Второго и Третьего Рейха (1871-1945), у СССР — после Второй мировой войны. Это были очень разные империи с разными ценностями.
Хорошо, империя определенно дает серьезные преимущества. Но это сложный и опасный путь. Не проще поступиться чувством собственного достоинства и встроиться в чужую империю?
Такой вариант рассматривался российскими властями в 90-е и ранние 2000-е (проброс о вступлении России в НАТО). Но это не решит проблемы с безопасностью и экономикой, а только усугубит их.