Применяем новую формулу - смешанные порядки. Часто на одном направлении и для решения одной задачи тесно взаимодействовали с российской армией, но формируем совместные штурмовые группы впервые.

Презрев правило, требующее групповой слаженности, действуя под влиянием обстоятельств, при взятии населённого пункта пошли на полное слияние - опыт, ранее в такой форме не встречавшийся, но интересный. Я и раньше морщился при фразе "союзные войска", а подобный эксперимент вообще лишает эту фразу смысла. Российские бойцы и офицеры, наши ополченцы в рамках единой штурмовой группы - вопреки некоторым опасениям все сработало чётко.

Российская связь с группой засбоила - переходим на нашу. У российского миномета "аборт" - наши перенимают эстафету.... Одна помеха - ливень: вымокли насквозь и вывалялись в грязи - будь здоров.

Мы уже одновременно и проиграли, и выиграли. То, что история дошла до того, что нам приходится стрелять по городам, которые сами же и строили, и воевать с теми, кто должен был стоять с нами плечом к плечу - это, безусловно, наш проигрыш западу в нашем глобальном противостоянии. И ни Ельцин персонально со-товарищи, подписавшие бумажку, а всё, что этому предшествовало и последовало стало причиной произошедшего.

Но, медленно и со скрипом, мы начинаем открывать глаза и видеть дальше и больше - о себе в первую очередь. Дорогу осилит идущий, но нужно видеть, куда идти.

Немного допустимой рабочей хроники... Последние два дня отличались повышенной динамикой, в том числе и по потерям с обеих сторон. С братьями россиянами и воюем вместе в одних штурмовых группах, и погибаем вместе... Политически вопрос о воссоединении ещё в воздухе, а кровь фактически уже смешалась в одной земле...

Простой парень, командир штурмовой группы, позывной Бэн - воюет со мной с четырнадцатого года. Позавчера получил ранения, и раненым тащил своего "тяжёлого" товарища. Тащил даже тогда, когда у того остановилось дыхание, и вытащил тело к своим. В темноте, в грязи по колено, с простреленной ногой....

Сегодня заводил известного медиаборца Владлена Татарского на позиции - он же не только "медиа", но и вполне реальный борец. И он мне поведал, что ему из-за меня досталось от поклонников Ленина за мои взгляды: дескать, как это Владлен может находиться рядом с таким-сяким негодяем, который против "оживления" символа революции?..

Знаете, друзья, - я с момента личностного взросления в принципе против революций, а заодно и против их организаторов. Столыпин: нам нужно двадцать лет тишины, и мы обгоним запад, - примерно так. Сталин: нам нужно преодолеть минимум пятьдесят лет отставания. До революции мы в чём-то отставали лет на двадцать, после революции начали отставать лет на пятьдесят... Потом ценой многих жертв и неимоверных усилий мы вроде как подтянулись по ряду областей, даже в космос раньше запада вышли - а потом снова в пропасть... После революции, которую назвали путчем. Так за что мне их любить, эти революции?

А Ленина мне за что любить? Мы же не настолько наивны, чтобы верить в детские рассказики про печника и прочее? Никаким дедушкой-добрячком Ленин не был. Это была одна из умнейших и эффективнейших машин того времени. Мне запомнился эпизод: один товарищ по партии сказал Ленину про другого товариша по партии, что тот нехороший человек и партию дискредитирует. Ильич спокойно ответил, что хозяйство у нас, дескать, большое - всякий пригодится. Понимаю....

Я не собираюсь протестовать против каких-либо верований - кто я такой, чтобы учить кого-то, как ему жить и во что верить? Но я не вижу вокруг себя коммунистических батальонов на линии фронта, комсомольских стройотрядов на восстановлении разрушенного... У "Сути времени", на эмблеме которой имперский флаг соседствует с советским, есть небольшой отряд - но он тут с четырнадцатого года. Мы, которые за веру и Отечество, вот они - искать нас не нужно. Были бы рады видеть рядом и тех, кто носит в своей груди образ Ленина, в организованном порядке - пожалуйста. Можно с политиками-коммунистами в качестве командиров батальонов.

Я против сноса памятников, и говорил об этом в православной среде не раз. Но я ещё раз поднимаю вопрос: зачем беспокоить прах умершего и не похороненного человека? Невский, Донской, Суворов, Ушаков, Жуков, Конев, Толбухин, Рокоссовский... Это всё русские по духу люди, защищавшие свою землю и приумножавшие её. А политики, толкавшие идеи, проигравшие человеческой природе - это другое, на мой взгляд.

Вдогонку...

Еду на позиции через село - навстречу пешком комбриг российской воздушно-десантной бригады. Потом объяснил - в церковь ходил свечки поставить. Приезжаю на позиции на общий пункт управления - там замкомбрига той же бригады с четками в руках и маленькой картонной иконкой, краешек которой торчит из кармана бронежилета... И такое сплошь и рядом.

Жеребёнок от страха жмётся к лошади, ребёнок прячется за мамкину юбку - ищут защиты у самого дорогого, кому доверяют и на кого уповают... Но дело не только в мистическом страхе перед опасностью - дело ещё и в том, что верить больше некому и уповать больше не на кого. Не надейтеся на князи и сыни человеческие - в них же несть спасения. Просто опасность обнажает и обостряет это понимание, а комфорт порождает только тягу к безопасным страданиям, - и можно сколько угодно кричать про Ленина с дивана, но комбриг не гвоздики к его памятнику носил... Кстати, памятников полно, поклонников полно, - но в церкви цветы каждый день, а у памятников....

Наступать в полях - своя специфика. Понесли с десантниками потери, продвинулись несущественно, но продвинулись. Техникой подьехать нельзя - тела товарищей пришлось тащить под огнём не один километр на себе. Первый день мы прикрываем - десантники тянут своих и наших. На второй день наоборот - тащим десантников и своих. Десантников вытащили - своего одного не успели. Сегодня утром дотянули...

Проехался в воскресенье по раненым, разбросанным по разным больницам. Захожу в палату - кроме наших лежит ещё один страдалец, - ты кто? Такой-то полк (российский), - а откуда? Из Донецка.... Как это? - Да был мобилизован, а потом пошёл на контракт в российский полк - три месяца лежу с раздробленным крестцом, и никто не ищет... Так и лежи, лечись... Так денег нет, семья бедствует, а зарплаты ни одной не успел получить...

Своим привёз кое-что на всякие нужды - наделил и соседа по палате, - не вручать же своим на глазах бедолаги? Так что не бросайте своих, парни - ни мёртвых, ни раненых...

За два дня боёв в наступлении в условиях "пересеченки" я потерял пятерых невозвратно и семерых ранеными. По невозвратным потерям это больше, чем за три месяца боёв в Мариуполе. Я в принципе считаюсь самым "экономным" в этом плане, и поэтому веду счёт не на десятки, но это не повод, чтобы не делать анализ даже при таком сравнительно небольшом количестве, тем более, что нынешние потери сопровождались более, чем скромным результатом.

Главное: ни одного погибшего или раненого от стрелкового огня - только от артиллерии. Значит, говорим об артиллерии... Собственная артиллерия наступающих частей, как правило, короткобойная, и находится в зоне поражения. Скорость реакции противника - четыре-шесть наших выстрелов, после чего сразу "ответка". Это говорит о том, что их артразведка работает эффективно. Артиллерия же более дальнобойная, которая находится за пределами зоны поражения, подчиняется только старшему начальнику, и на её привлечение требуется от тридцати минут до четырёх часов, тогда как аналогичная артиллерия противника реагирует за считанные минуты, - почему?

Дело, как мне кажется, в структуре армейской организации и в структуре армейского мышления. Натовский подход, который активно сейчас применяется в украине, подразумевает возможность любому сержанту в рамках реализации замысла запрашивать именно тот ресурс, который способен помочь решить задачу. Наша же система такого не подразумевает: нужно пройти всю цепочку согласований, прежде чем старший начальник примет решение о выделении вам необходимых средств, что, как вы сами понимаете, проблематично.

Средства работают по плановым целям, но планы старшего начальника могут не совпадать с планами на участке фронта, где возникает потребность в более тяжёлом ресурсе, и тогда нужно ждать, а в это время противник ведёт работу и наносит нам урон. Тогда срываются наши наступления, тогда прорывается наша оборона.. И здесь дело не в субъективном факторе - просто так выстроена система.

Вчера противник пытался атаковать Никольское под Угледаром, был отбит, потерял две БМП с личным составом - потеря существенная.

Сейчас конкурируют между собой два способа наступления - продвижение по лесополосам ногами, и в открытую при поддержке бронетехники. Вчерашняя попытка прорыва показывает, насколько эффективен лобовой способ, но и использование лесополос, как средства маскировки, тоже не создаёт значительных преимуществ.

Лесополоса задаёт направление и своей узостью локализует группы, сбивая их в конечном итоге в групповую цель. Даже если вы растянетесь на марше, то на предштурмовой позиции всё равно уплотнитесь для броска, что будет лакомым куском для артиллерии. При этом как средство маскировки лесополоса тоже не сильно эффективна: тепловизионная техника способна запросто установить вашу локацию, а дальше снова - артиллерия.

Выхода два: гнать солдат вперёд, не считаясь с потерями, или накопить артиллерийский ресурс и выжечь все, что может представлять опасность, не забыв при этом проделать проходы в минных полях - "змей горыныч" вполне справляется с этой задачей. А если на том или ином участке артиллерийского ресурса не хватает, то ложить личный состав, лишь бы только создавать видимость наступления, - это больше, чем глупость. (Слово "ложить" сленговое, употребительное в военной среде)

Продолжу тему взаимодействия с артиллерией, чтобы завершить мысль...

Как мы преодолевали барьеры, выстроенные армейской системой, когда ломали мариупольскую оборону? Только за счёт налаживания горизонтальных связей и при помощи некоторых безобидных уловок. Помните историю с моим взаимодействием с чеченским воинством? Тогда мной руководил трезвый расчёт: нам, местным шарамыгам, хрена с два кто что даст, а вот уважаемым чеченским парням дадут всё, что они ни попросят. Так и вышло: выстроив с ними союз, под чеченских парней я получил два с половиной десятка "Краснополей", Солнцепеки и даже авиацию, не считая обычного типа боеприпасов, при том, что моя собственная артиллерия состояла всего из трёх сто двадцатых миномётов....

Но получить мало - нужно ещё правильно применить. Поэтому мы загрузили багажники всякими "ништяками" и поехали ловить артиллеристов и наводчиков. Мы брали их за руку, рисовали им схемы, сопровождали их работу, корректировали сами - и результатом стала не стрельба по площадям и в направлении, а реальное подавление огневых точек противника и нанесение ему огневого урона. Но это, на самом деле, цирковая эквилибристика, хотя должно быть нормой.

Ну, если так каждый потянет на себя ресурс - его скоро на других не останется, - скажете вы, и будете правы. Но достаток или нехватка ресурса - это уже другой вопрос, требующий отдельного рассмотрения.

- Однако, — сказал он, — ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.

— Да, — сказал князь Андрей, — только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, — сказал он, — что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.

— А от чего же?

— От того чувства, которое есть во мне, в нем, — он указал на Тимохина, — в каждом солдате.

Л. Н. Толстой "Война и мир"

Сегодня пообщался с человеком, который, по счастью, меня не знал, и потому разговор получился непринуждённый. Это был молодой парень, только две недели, как перебравшийся из Украины на нашу сторону. Оказывается, это возможно: теневые коридоры работают, хоть процесс и сопряжён с риском.

Незрелые рассуждения о причинах войны я пропустил, делая скидку на молодость, сформировавшуюся в украине. Куда больше меня заинтересовал вопрос, почему парень оттуда сбежал... На языке вертелось спросить: смылся от мобилизации? Но пожалел самолюбие, и услышал его собственную версию. Оказывается, он не верит в будущее этой страны; не понимает, что может ждать там молодёжь, кроме потенциальной эмиграции.

Я впервые общался с типичным представителем украинской молодёжи, выросшем при последних восьми годах противостояния. Он не является носителем никаких идей, как и подавляющее большинство молодых людей по обе стороны баррикад, но его прагматичная оценка ситуации наилучшим образом иллюстрирует будущее украины. Будущее, которого нет.

Первая реакция, когда я узнал, что Стрелков пытался прорваться через Крым на фронт по поддельным документам, но был задержан - сочувствие. Еще не включились никакие соображения, никакая логика - первой сработала эмоция, и я взял её за основу.

Но ни в отношении меня, ни в отношении кого-либо ещё государство никогда не руководствовалось иррациональным сочувствием - только голым прагматизмом. Конечно, попадание Стрелкова в зону боевых действий, независимо от того, какую роль он бы там играл, резко усилило бы его позиции, которые строятся на антивластной основе, и государство не могло не отреагировать.

В этой ситуации столкнулись два начала: человеческая потребность внести свой вклад в общее дело, и принцип, когда общее дело делается сообща. Мне сложно назвать эмоциональную позицию Стрелкова в отношении власти конструктивной: я считаю, что критиковать - допустимо, дискредитировать - нет. Иначе принцип "сообща" не соблюдается. Поверьте, в наше время самый большой подвиг для тех, кому есть, что сказать - прикусить язык.

Когда кто-то невзначай называет меня экспертом - я непроизвольно поеживаюсь. Единственное, в чем я являюсь экспертом - это в сушке сухарей из черствеющего хлеба. А чтобы быть экспертом в военном деле - нужно иметь хотя бы военное образование, не говоря уже о военных знаниях. Но у меня есть какой-никакой опыт - в первую очередь моих ошибок, осознанных и проанализированных, - и некоторая наблюдательность вместе с упомянутой уже способностью анализировать. Плюс к этому - непосредственное участие в процессе, что делает мои выводы нацеленными на собственное применение.

На что ещё раз хочу обратить внимание? Есть такая незримая полоса, которая обеспечивает баланс на фронте. Географически это - серая зона, - но тут больше, чем география: тут расстановка сил, целая совокупность факторов, определяющая положение сторон. И когда кто-то вклинивается в пространство, нарушая баланс - следует расплата. Влез противник в нашу зону, - он попадает под раздачу, и сколько сидит - столько и попадает. Влезли мы - мы попадаем. Захотелось военному начальству доложить, что мы где-то продвинулись на двести метров - мы вздули прыщ на линии обороны, и получаем неприятности...

Так что, - стать и не воевать? Нет, воевать на широком участке, продвигая вперёд кусок фронта, а не выпячивать отдельные позиции, которые тут же становятся объектом пристального внимания и фокусировки всего ресурса - как будто под расстрел подвели.

Тактически такой "успех" не даёт ничего, но он превращается в мясорубку, в которую сколько ни бросай - всё перемелится. А если мы не готовы идти куском фронта в несколько километров - значит мы в принципе не готовы к наступлению, и нужно готовиться и ждать момента. А чтобы не было скучно - есть артиллерия, есть дрг, есть снайпера, - можно воевать и в состоянии стояния. Но когда противник вылез и закрепился пехотой впереди от своих позиций, вы наваливаете по нему и перемалываете - наваливайте и перемалывайте. А если он поймёт, что свалял дурака и побежит - не торопитесь принять его положение, заняв оставленную позицию: эффект от доклада будет коротким, а геморрой долгим. Не подменяйте тактический успех разовыми поводами для доклада.

Едем вдоль линии фронта, впереди близкий прилёт, даю команду головной машине сдавать задом, а потом резкий бросок вперёд, выжимая акселератор до предела. Пытаясь проскочить опасную зону, навстречу на полных парах мчит БМП с десантниками.

Только вынырнули из облака пыли, как пришлось резко давить на тормоза: перед самым носом, не обращая внимания на разрывы, мерно тарахтел новенький синий тракторец, редкий в это время в этих краях. В кабине сидел невозмутимый дядька в футболке пчелиной раскраски - с крупными жёлтыми полосами - и спокойно крутил баранку. А вокруг всё до горизонта укрывали неубранные пшеничные поля.

Вот так одномоментно в одной точке сошлись две жизни, два мира и два предназначения.

Сегодня в разговоре задали вопрос: смогут ли пропагандисты быстро настроить население на освобождённых территориях Запорожья и Херсонщины на симпатии и лояльность к нам? Ответил, что пропагандисты - нет, но экономисты - да. Люди словам больше не верят - верят делам. Когда заходят комбайны и помогают убирать урожай - верят. Когда урожай скупается по цене, близкой к рыночной, а не за бесценок - верят. Когда кормят разговорами о будущей счастливой жизни - не верят.

Они не плохие и не хорошие - они обыватели, которые плывут по течению и приспосабливаются к окружающей действительности. Им бы выжить сейчас. Помогите им выжить - и дальше выстраивайте долгосрочную программу по ликвидации последствий украинизации. Но параллельно с этим украину нужно вытравить из самой России.

В армейской системе управления происходят назревшие кадровые перестановки, призванные оптимизировать процессы принятия решений и повысить эффективность собственно управленческой системы, а в перспективе и армии. Но старые тенденции цепляются за жизнь и не торопятся уступать, превращая зачастую высокий статус новых выдвиженцев в полуноминальный. Удивительно слышать, когда речь заходит о том или ином перспективном генерале, новая позиция которого звучит солидно, что он мало что решает.

Одна из основных бед замкнутой системы, формировавшейся десятилетиями и пронизанной нитями влияния клубов по интересам - паника перед негативными докладами. Честно признавая те или иные проблемы в узком кругу, иной значительный генерал на вопрос, - а почему не докладываете? - отвечает: так ведь снимут...

Есть мнение, что эта война - война нового типа. Наблюдая её изнутри, я это мнение не разделяю: те же способы уничтожения, причём, при наличии более современных, основными остаются вполне архаичные, та же боль, тот же страх... О страхе: если бы мы перешли на дистанционное управление средствами поражения - создали бы так называемые кибервойска - тогда эта война стала бы войной иного типа, потому что упразднился бы страх, как самый главный фактор, влияющий на эффективность.

Когда танкист, пилот или артиллерист управляет своим оружием - он в первую очередь думает о сохранении своей жизни. Все боятся, и это категорически влияет на результат. Но если оператор сидит в бункере и джойстиком управляет танком - это совершенно иной уровень. Будет азарт, будет желание обыграть противника - компьютерная игра переместится в реальность. Но пока есть страх, увечья и смерть - независимо от сложности и совершенства техники война останется с перекошенным лицом.

За прошедшие восемь лет мы привыкли, что война зависит от политики. Все эти годы война выступала как бы средством поддавливания, когда нужно было склонить противоположную сторону к нужной модели поведения, и существовала в тлеющем режиме, когда на политическом фронте шёл поиск путей развития ситуации.

Когда поиск более щадящих путей выхода из тупика завершился ничем - война стала последним аргументом, и постепенно её самостоятельное значение возросло настолько, что теперь политика зависит от войны - редкий в современном мире случай. Все политические перспективы зависли сейчас в ожидании военного развития, но теперь войну сложно вписать в политический конструкт - политике придётся адаптироваться.

В марте, по-моему, я написал, что где бы мы ни остановились - я приму результат. Тогда же, в марте, я написал, что если результат не оправдает наших ожиданий, я судить свою Родину не стану - мы можем ровно столько, сколько можем, а чтобы мочь больше, нужно расти над собой.

Сейчас движение замедлилось - и это нормально. Внимание к происходящему снижается - и это тоже нормально. Мы победим Украину - это неизбежно, - но не так и не тогда, как и когда хотят скорые и нетерпеливые. Нужно беречь людей. Нельзя разменивать жизни наших бойцов на лайки в соцсетях.

Процесс даётся нелегко. Вчера в разговоре житель Донецка сказал, что был бы счастлив, если бы всё вернулось в дофевральское состояние... Представьте: человек уже забыл о довоенных мире и тишине, и хочет вернуться в войну, но в ту, которая потише - так тяжело сейчас людям. Поэтому тем, кто просто чем-то там разочарован, советую спрятать своё разочарование поглубже.

Я хочу, чтобы были те самые либералы, которые против нас. Хочу, чтобы в кафе не пускали людей в военной форме, чтобы кто-то радовался нашей смерти. Я не хочу всеобщего одобрямса и притворных улыбок - мы должны видеть, что война везде, и война эта не против Украины, а за наше будущее. Тогда всем будет понятно, что нас убивает не обученный и натасканный террорист или агент- нас убивает среда, которая поддерживает и одобряет этого агента.

Я стоял в феврале четырнадцатого, ровно за восемь лет до начала операции, на крыше дома профсоюзов в Киеве и смотрел на майдан. По левую руку бесновались сотни оголтелых боевиков, стрелявших в правоохранителей, швырявших в них камни и бутылки с зажигательной смесью. А по правую руку стояла огромная толпа тех, кто ничего не швырял, но кто своим стоянием там демонстрировал поддержку швырявшим, без которой эти швырявшие не продержались бы и дня.

И такие же в России, кто тогда, до операции, поддерживал Украину, способствовали тому, что Украина не шла навстречу требованиям России, но упорно шла к войне. Именно они давали и дают западу надежду, что стоит надавить на Россию, и либералы, и прочие по аналогии с Болотной, побегут свергать власть - и Запад давит, поддерживает Украину, вводит санкции... А перед этим отказался рассматривать любые инициативы России по вопросам коллективной безопасности. И сейчас эти выступают против войны, которую на деле сами и "приближали, как могли", и я хочу видеть их в лицо - так спокойнее.